Thursday, January 13, 2011

wait

Café Brûlot
Brûlot, производное от французского слова brûler, гореть. В данном случае французы так называют подогретый коньяк. Когда впервые стали пить кофе с коньяком, установить точно невозможно. Во всяком случае после того, как французский композитор Никола Бернье в 1703 году написал кантату под названием "Кофе". Весь 18 и почти весь 19 век ограничивались рецептами, включающими кофейный порошок, воду и сахар. Только последние сто лет "из кофе делают сборную солянку", как писал А.Бентьен в статье в газете "Ле Монд".

На 4 чашки:
80 мл коньяка,
1 палочка корицы,
4 гвоздички,
8 ч.л. сахара (?),
4 полоски апельсиновой корки,
4 полоски лимонной корки,
4 чашки горячего крепкого чёрного кофе.

В медной кастрюле нагреть коньяк, корицу, гвоздику, апельсиновую и лимонную корку и поджечь. Горячий кофе наливают в предварительно подогретые чашки и заливают горящей жидкостью, при этом надо следить за тем, чтобы пряности не попали в кофе.

Tuesday, January 11, 2011

Si jeunesse savait

"Может, в этом и выражается истинная гениальность старика-древняя тяга прочь из города, в таинственную глушь, стремление осознать истоки этой тяги, вновь обрести в зелени лесов животворное кельтское начало; счастливец старик: сохранил остроту восприятий, оставаясь глубоко аморальным человеком; приобрёл это последнее пристанище, исполненное тепла и уюта, укрытое от людских глаз; а слава принесла ему и несентиментальную привязанность этих двух девиц."

"<...>Но что такое имя? Закорючка в уголке. Всего навсего.-Он выразительно ткнул большим пальцем в ту сторону, где висело полотно Брака, и подмигнул:-Образ живёт, вот что важно."

"<...> я писал, чтобы писать. Всю свою жизнь. Вовсе не затем, чтобы дать молодым щелкоперам вроде вас шанс похвастать интеллектом. Как естественную надобность отправлял. Разве задаешься вопросом, зачем ты испражняешься, а? Или-как ты это делаешь? Если тебе зад заткнуть-подохнешь, и всё тут. Да я кладу с прибором на то, откуда мои замыслы берутся! И так всегда. Получается-и ладно. Вот и всё. Я даже не могу объяснить, как это начинается. И наполовину не представляю, что это может означать. И знать этого не хочу.-Он кивком головы снова указал на Брака.-Старина Жорж любил повторять: "Trop de racine". А? Слишком много корней. Первоначала. Прошлого. А цветка нет. Сегодняшнего. Того, что тут, на стене. "Faut couper la racine". Надо обрезать корни. Он часто это говорил."

"-Притворщики. Ни одного хорошего живописца за всю жизнь не встретил, кто бы не притворялся. Нет таких. Пикассун тоже. Ужасающий тип. Так и сверкает на тебя зубищами своими. Скорее акуле-людоеду поверил бы, чем ему.
-Но он доходчиго говорил о том, что он пишет, разве нет?
-Пыль в глаза.Мой милый мальчик! Fumisterie. Всю дорогу.-И добавил:-Слишком быстро он работал. Всю жизнь-сплошное перепроизводство. Приходтлось морочить людям голову."

"Теперь именно такой ход представлялся ему главным ключом к пониманию художника: лукавый старый изгой, укрывшийся за ярко расцвеченной ширмой возмутительной манеры вести себя, за маской космополитизма, на поверку оказывался столь же глубоко и неотъемлемо английским явлением, как Робин Гуд."

"-Я хочу стать художником, а не богатой вдовой.-И, словно молитву, добавила очень тихо: -Не искушай меня, о Котминэ!
-Теория о шедеврах, творимых на чердаках, давно вышла из моды."

"-А потом...я всё думаю, можно ли стать настоящим художником...если ты живёшь как все нормальные люди.
-Но вы не станете писать лучше, если намеренно попытаетесь уйти от нормы.
-Если делать то, чего все от тебя ждут.
-Несомненно одно: вы должны делать то, что сами считаете необходимым. И к чёрту всех, кто чего-то от вас ждёт."

"Бабочка всё билась об абажур лампы. На оконном стекле, над рабочим столом, снаружи застыло их множество, словно созвездия на небосклоне,-бледные, коричневатые сгустки, нелепые создания, жаждущие невозможного. Мятущиеся души. Психеи. Жестокое стекло: прзрачное, как воздух, и непроницаемое, как стальная броня."

"И надвигающееся завтра, несущее конец всему, что между ними происходило...мысль об этом была невыносима."

"Крайнее тщеславие (и безрассудство, если речь идёт о художнике) не следует считать суетностью. Теперь он мог объяснить, почему так высоко ценил в собственных работах недосказанность, умеренность в технике письма, соответствубщее стилю и лексике его критических опусов."
Photobucket
Photobucket