Венера - Мневра, стоязыкое чудище, вместилище надежд и амбиций; Шекспирова Верона, студенческий Эльсинор от начала времен - тех времен, что формируют личность... Не город - инцест.
Chasum à sa mort
Еще я чувствовал за всей ее внешней почтительностью, что ко мне как бы снисходят - так интеллектуал снисходит к крестьянину, подчеркнуто вежливо делая уступки его невежеству. Ощущение было такое, что я повсюду несу с собой запах того вульгарного внешнего мира, в котором обитал; что существовала по меньшей мере одна причина, по которой Джейн не могла более откровенно выражать свои чувства: я настолько утратил чистоту и тонкость восприятия, общаясь с второстепенными умами второсортного мира, что теперь не мог бы ее понять.
Воздействие общества на личную судьбу человека загадочно, но, поскольку наш век нельзя упрекнуть в нежелании разгадать загадку, пожалуй, следует сказать - загадочно для меня самого. Всю свою жизнь я метался меж верой в хотя бы малую толику свободной воли и детерминизмом. И вот - единственный четкий вывод: решения, которые, как мне представлялось, были результатом моего собственного свободного выбора, вовсе не свидетельствуют о большей разумности, чем те, что продиктованы слепой судьбой. Одним из самых страшных чудовищ семнадцатого века в бестиарии моего отца был квиетизм; а в моих глазах эта философия - когда он яростно ее обличал - выглядела привлекательной... Прежде всего представлением, что и добродетель, и порок - оба враждебны благодати. Никакой благодати я, разумеется, не обрел, но точно так же не нашел и убедительных доводов в пользу того, что следовать собственной природе хуже, чем противиться ей. Главная проблема, опаснейшая ловушка, разумеется, в том, как узнать, что есть твоя истинная природа.
Полагаю, викторианцы столь долго предавали театр анафеме и всячески кастрировали его потому, что понимали - драма намного ближе к неблаговидной реальности, чем роман. Она прилюдно выдает секреты, выбалтывает тайны чужакам; реплики доносятся не анонимной строкой печатной страницы, не в уединении, подобном тому, в каком совершаются естественные отправления или противоестественные сексуальные забавы, не в глубине одинокого ума, а мужчинами и женщинами, выступающими перед широкой аудиторией. Роман, печатная страница - вещи очень английские; театр (вопреки Шекспиру) - нет.
Ну, меланхолия в искусстве часто предшествует фашизму. Руссо, а потом - Наполеон. Шатобриан, а потом - Реставрация. Двадцатые годы.
Я давно привык к общению один на один; к отношениям, подчиненным правилам артистического, коммерческого или сексуального кодекса поведения; к чему угодно, только не к этому свободному и теплому сплетению нитей, связующих людей в единый клан.
слава богу, что есть Европа и мелкие, без претензий предприниматели... настоящие мастера своего дела. за что и пользуются уважением.
Бруклинский парнишка находит работу в роскошном особняке на Лонг - Айленде. Он - младший конюх. Каждое утро он седлает коня, ведет его к парадному крыльцу дома и ждет, чтобы дочь его господ спустилась по ступеням и отправилась на прогулку. Он влюбляется в девушку так сильно, что начинает грустить, перестает есть. Однажды старший конюх отзывает парнишку в сторону. И парнишка признается ему, в чем дело: девушка никогда не говорит с ним, никогда на него не взглянет, кажется, вообще не замечает, что он существует.
-Слышь-ка, - говорит ему старший конюх, - с женщинами всегда надо как-нито исхитриться, чтоб тебя враз заметили.
-А как?
-Ну покрась ей коня в оранжевый цвет. Она ж не сможет не заметить. Тут ты и заговори с ней. И враз в дамки.
В тот же вечер парнишка выкрасил коня от носа до хвоста в ярко- оранжевый цвет. На следующее утро он его седлает и ведет вокруг дома, к парадному крыльцу. Девушка сходит по ступеням, удивительно смотрит на коня, затем на парнишку, который кго держит.
-Кто-то выкрасил моего коня в оранжевый цвет!
-Ага. Это я. Давай потрахаемся.
No comments:
Post a Comment